Эпирская тетрадь
(Фреска)
Под солнцем близ монастыря троянского в скафандрах старцы стоят- и, как прищепки, пальцы
над простынькою букваря…
Каин
«Каин, где Авель, брат твой?» В эту осеннюю пору зверь уже роет нору, все, что подвластно взору,- в немочи золотой. Скоро зимовье,
скоро
сбросят лишайники споры, выпадет снег,
который
будет смешан с золой. «Каин, где Авель, брат твой?» В этой стране проклятой разве я сторож брату? Этот черт конопатый с ночи еще пропал. Невелика утрата, ежели нет ума-то… Чищу зачем лопату?
Дерн под бурты копал!
Божья печать-экзема. Там, на восток от Эдема, каждая птичья фонема вестью летит окрест (это отдельная тема: нет птиц – и небо немо). Воду он пьет из шлема,
дыню с кинжала ест.
Столь он ветхозаветен – знак уже еле заметен, вот уж его нет. Ну, а слухов и сплетен рой вкруг даже полезен- манит чужой секрет. Выйдет на двор спозаранку, выплеснет желчь в лоханку, ткнет пальцем в небо:
-Нет!
Тьма – это тот же свет,
вывернутый наизнанку
Там, далеко на востоке, выйдут когда все сроки, некому укорять. Вот и жене рожать…. Станет она шептать: -Господи наш жестокий, вот мы – отец и мать – время пришло прощать… Сын пусть растет высокий, добрый,
в плечах широкий…
Будем Енохом звать.
Ловля рыбы
…И Симон свято верит в слово но сеть чудесного улова пуста. А магия вербальная с листа горохом сыплется, потрескались уста, но сеть пустою выбирают снова. И рыбаки всем этим смущены: -Что сделали худого, Симон, мы? Ужель мы кормчего другого не нашли бы? Что суетится он, и что бубнит псалмы
и для чего распугивает рыбу?..